Константин Дмитриевич Бальмонт. Жизнь и творчество русского поэта. Стихотворение Часы

Константин Дмитриевич Бальмонт
Стихотворение Часы
 
           1
 
 Мне говорила мать моя,
 Что в том едином первочасье
 Не закричал, родившись, я,
 А был в таинственном безгласье.
 
 Мой первый час — не первый крик,
 А первый долгий миг молчанья,
 Как будто слушал я родник,
 Напев нездешнего звучанья.
 
 И мать сказала: «Он умрет».
 Она заплакала невольно.
 Но жив, живет певучим тот,
 Кто тайну слушал безглагольно.
 
           2
 
 В саду многоцветном, в смиренной деревне,
 Я рос без особых затей.
 Не видел я снов о волшебной царевне,
 И чужд был я играм детей.
 Я помню, любил я под солнцем палящим
 Один приютиться в саду.
 Один по лесным пробирался я чащам,
 Один я смотрел на звезду.
 За ласточкой быстрой, воробушком, славкой
 Следил я, прищурив глаза.
 Был каждой утешен зеленою травкой,
 И близкой была стрекоза.
 И счастье большое — смотреть у забора,
 Как ящериц серых семья
 Купается в солнце, не видя дозора,
 Любил и не трогал их я.
 И радость большая — увидеть, как утки
 Ныряют в пруду пред грозой.
 Услышать, что вот в грозовом первопутке
 Громовый разносится вой.
 Под первые брызги дождя золотого
 Подставить так жадно лицо.
 Искать под березой неверного крова,
 Хоть вон оно, близко крыльцо.
 Часы голубые в лазоревой шири
 Скопили минуты гурьбой.
 Им молнии — стрелки, и тучи им — гири,
 И гром был им — радостный бой.
 
           3
 
 Лежать в траве, когда цветет гвоздика
 И липкая качается дрема.
 Смотреть, как в небе сумрачно и дико
 Растут из шаткой дымки терема.
 
 Узнать, что в юном сердце есть хотенье,
 Истома, быстрой крови бьется жгут.
 Она. Она. С ней праздник, полный рденья,
 Безумный танец бешеных минут.
 
 Жестокость золотого циферблата.
 О солнце! Заходи. Придет она.
 Весь разум взят, все сердце жаждой взято.
 Секунды бьются в пропасти без дна.
 
 Они поют, и в каждой — боль пронзенья.
 Хочу. Люблю. Где солнце? Ночь уж тут.
 Луна горит. В ней правда вознесенья.
 Я сжат кольцом томительных минут.
 
 Он острый, край серебряного круга.
 И мгла кругом. В цвету небесный куст.
 Я царь всего от севера до юга.
 Огонь в огонь. Уста до алых уст.
 
           4
 
 Тик-так. Тик-так. Часов карманных
 Проверен лепет близ постели.
 Красива сказка снов желанных,
 Красив и вой слепой метели.
 
 Не так, не так правдивы струи,
 И все цветные ткани жизни,
 И все немые поцелуи,
 Как всплеск рыдания на тризне.
 
 Тик-так. Тик-так. Храни ребенка,
 Который в сердце помнит детство.
 Но хаос жив и кличет звонко,
 Что вечно темное наследство.
 
 Не так, не так тебя ласкало
 Твое мечтанье и желанье,
 Как жалит, в полночь жизни, жало.
 Тик-так. Тик-так. Люби изгнанье.
 
           5
 
 Полночь бьет. Один я в целом мире.
 Некому тоску мою жалеть.
 Все грозней, протяжнее и шире
 Бой часов, решающая медь.
 
 Безвозвратно кончен день вчерашний.
 Воплотился в яви жуткий сон.
 С вечевой высокой грозной башни
 Бьет набат, в пожаре небосклон.
 
 Полночь ли, набат ли, я не знаю.
 Прозвучал двенадцатый удар.
 Бьют часы. И я к родному краю
 Рвусь, но не порвать враждебных чар.
 
 Кровь моя — секунда в этом бое.
 Кровь моя, пролейся в свет зари.
 Мать моя, открой лицо родное.
 Мать моя, молю, заговори.
 
 
 29 декабря 1922